Военная контрразведка СМЕРШ была создана в Советском Союзе в 1943 году. Лишь спустя 70 лет с многих операций, проведенных контрразведчиками, был снят гриф «совершенно секретно».

Главная задача этого подразделения заключалась не только в оказании противодействия немецкому Абверу, но и в необходимости внедрения советских контрразведчиков в высшие эшелоны власти фашистской Германии и разведшколы, уничтожение диверсионных групп, проведение радиоигр, а также в борьбе против изменников Родины. Необходимо отметить, что название этой спецслужбе дал сам И.Сталин. Вначале было предложение назвать подразделение СМЕРНЕШ (то есть «смерть немецким шпионам»), на что Сталин заявил, что на советской территории полно шпионов и с других государств, и с ними также необходимо вести борьбу, поэтому лучше назвать новый орган просто СМЕРШ. Его официальным названием стало - управление контрразведки СМЕРШ НКВД СССР. К моменту создания контрразведки позади осталась битва под Сталинградом, а инициатива в ведении военных действий стала постепенно переходить к войскам Союза. В это время начали освобождаться территории, бывшие в оккупации, с немецкого плена бежало большое количество советских солдат и офицеров. Некоторых из них засылали фашисты в качестве шпионов. Особые отделы Красной Армии и ВМФ нуждались в реорганизации, поэтому им на смену пришел СМЕРШ. И хотя подразделение просуществовало всего три года, о нем говорят по сей день.

Работа контрразведчиков по розыску диверсантов и агентов, а также националистов и бывших белогвардейцев, была крайне опасной и трудной. Чтобы систематизировать работу, составлялись специальные списки, сборники и фотоальбомы тех людей, которых необходимо было найти. Позже, в 1944 году был издан сборник материалов, касающихся немецких разведорганов на фронте, а через несколько месяцев - и сборник по финской военной разведке.
Активную помощь чекистам оказывали агенты-опознаватели, которые в прошлом оказывали содействие фашистам, но позже явились с повинной. С их помощью удалось опознать большое количество диверсантов и шпионов, которые действовали в тылу нашей страны.

Розыск и зафронтовую разведку осуществлял 4-й отдел СМЕРШ, во главе которого находился сначала генерал-майор П.Тимофеев, а позже - генерал-майор Г.Утехин.

Официальная информация гласит, что за период с октября 1943 по май 1944 года в тыл врага было переброшено 345 советских контрразведчиков, из них 50 человек было перевербовано из немецких агентов. После выполнения заданий вернулось всего 102 агента. 57 разведчикам удалось внедриться в разведорганы противника, из которых позже вернулись 31, а 26 - остались выполнять задание. Всего за этот период времени было выявлено 1103 агента вражеской контрразведки и 620 официальных сотрудников.

Ниже приведем примеры нескольких успешных операций, проведенных СМЕРШем.

Младший лейтенант Богданов, который воевал на 1-м Прибалтийском фронте, в августе 1941 года попал в плен. Его завербовали немецкие военные разведчики, после чего он прошел стажировку в Смоленской диверсионной школе. Когда он был переброшен в советский тыл, то явился с повинной, а уже в июле 1943 года он вернулся к противнику, как агент, который успешно выполнил задание. Богданов был назначен командиром взвода Смоленской школы диверсантов. За время своей работы ему удалось склонить к сотрудничеству с советскими контрразведчиками 6 диверсантов. В октябре того же 1943 года Богданов вместе со 150 слушателями школы был отправлен немцами на выполнение карательной операции. В результате весь личный состав группы перешел на сторону советских партизан.

Начиная с весны 1941 года, из Германии стала поступать информация от Ольги Чеховой, известной актрисы, которая была замужем за племянником А.П.Чехова. В 20-х годах он уехала в Германию на постоянное место жительства. Очень скоро она приобрела популярность среди чиновников рейха, став любимицей Гитлера и подружившись с Евой Браун. Кроме того, ее подругами были и жены Гиммлера, Геббельса и Геринга. Все восхищались её остроумием и красотой. К ней неоднократно обращались за помощью министры, фельдмаршал Кейтель, промышленники, гаулейтеры, конструкторы, прося замолвить слово перед Гитлером. И неважно, о чем шла речь: о строительстве ракетных полигонов и подземных заводов или о разработке «оружия возмездия». Женщина все просьбы записывала в небольшой блокнот с золоченым переплетом. О содержании его, как оказалось, знал не только Гитлер.

Информация, которую передавала Ольга Чехова, была очень важной, поскольку исходила «из первых рук» - ближайшего окружения фюрера, чиновников рейха. Так, от актрисы стало известно о том, когда точно состоится наступление под Курском, о том, сколько военной техники производится, а также о заморозке атомного проекта. Планировалось, что Чехова должна будет принять участие в покушении на Гитлера, однако в самый последний момент Сталин приказал прервать операцию.

Немецкая разведчики не могли понять, откуда произошла утечка информации. Очень скоро они вышли на актрису. Допрашивать ее вызвался Гиммлер. Он пришел к ней домой, однако женщина, зная наперед о его визите, пригласила в гости Гитлера.

Женщина была арестована сотрудниками СМЕРШа уже в самом конце войны якобы за укрывательство адъютанта Гиммлера. При первом же допросе она назвала оперативный псевдоним - «Актриса». Она была вызвана на прием сначала к Берии, а потом и к Сталину. Понятно, что ее визит в Советский Союз держался в строгой тайне, поэтому она даже не смогла повидаться со своей дочерью. После возвращения в Германию ей было обеспечено пожизненное содержание. Женщина написала книгу, но ни слова не сказала о своей деятельности в качестве разведчицы. И только тайный дневник, который был обнаружен после ее смерти, указывал на то, что она действительно работала на советскую контрразведку.

Еще одной успешной операцией, которая нанесла значительный урон разведке противника, стала операция «Березино». В 1944 году в лесах Белоруссии в окружение попали порядка 2 тысяч немецких солдат, во главе которых был полковник Шерхорн. С помощью диверсанта Отто Скорцени гитлеровская разведка приняла решение сделать из них отряд диверсантов, который бы действовал в советском тылу. Однако довольно долгое время отряд не удавалось обнаружить, три группы Абвера вернулись ни с чем, и только четвертая установила контакт с окруженными.

Несколько ночей подряд немецкие самолеты сбрасывали необходимый груз. Но по назначению не попало практически ничего, потому что вместо полковника Шерхорна, которого взяли в плен, в отряд был внедрен полковник Маклярский, который был похож с ним, и майор государственной безопасности Вильям Фишер. После проведения радиосеанса с «немецким полковником» Абвер отдал приказ отряду пробираться на территорию Германии, но ни одному немецкому солдату так и не удалось вернуться на Родину.

Надо сказать, что еще одной из самых успешных операций советских контрразведчиков было предотвращение покушения на жизнь Сталина летом 1944 года. Это было далеко не первое покушение, но на этот раз гитлеровцы подготовились более основательно. Начало операции было удачным. Диверсанты Таврин со своей женой-радисткой высадились в районе Смоленска, и, использовав мотоцикл, взяли направление на Москву. Одет агент был в военную форму офицера Красной Армии с орденами и Звездой Героя СССР. Кроме того, у него были и «идеальные» документы начальника одного из отделов СМЕРШ. Чтобы вообще не возникло никаких вопросов, специально для «майора» в Германии отпечатали номер «Правды», в котором была помещена статья о награждении ее Звездой Героя. Но руководство немецкой разведки не знало, что советский агент уже успел сообщить о готовящейся операции. Диверсантов остановили, но патрульным сразу не понравилось поведение «майора». Когда его спросили, откуда они едут, Таврин назвал один из отдаленных населенных пунктов. Но на протяжении всей ночи шел дождь, а сам офицер и его спутница были абсолютно сухими.

Таврину предложили пройти в караулку. И когда тот снял кожанку, стало окончательно ясно, что он никакой не советский майор, поскольку в ходе проведения плана «Перехват» по поимке диверсантов было издано особое распоряжение относительно порядка ношения наград. Диверсантов нейтрализовали, а из коляски мотоцикла были извлечены радиостанция, деньги, взрывчатка и оружие, которого до сих пор никому из советских военных видеть не приходилось.

Это был «панцеркнакке», миниатюрный гранатомет, который разработали в лаборатории главного управления госбезопасности Германии. Он легко мог поместиться в рукаве шинели. Кроме того, у Таврина было еще и мощное взрывное устройство в качестве запасного варианта, которое помещалось в портфеле. В том случае, если бы не удалось совершить покушение с первого раза, Таврин планировал оставить портфель в зале заседаний. На допросах он во всем признался, но это ему не помогло. Позже диверсант был расстрелян.

Небезызвестны и радиоигры, которые проводили советские спецслужбы в эфире. Проведение таких игр с противником в радиоэфире давало прекрасную возможность снабжать немецкие штабы дезинформацией. В общей сложности, за время войны было проведено 183 радиоигры. Одной из наиболее знаменитых и успешных была радиоигра «Арийцы». В мае 1944 года недалеко от калмыцкого поселения Утта приземлился вражеский самолет с 24 немецкими диверсантами на борту. В район высадки были направлены истребители. В результате удалось захватить в плен 12 десантников-диверсантов. В ходе последующей радиоигры в Берлин было передано 42 радиограммы, содержащих дезинформацию.

СМЕРШ просуществовал вплоть до 1946 года. После войны военная контрразведка снова вошла в состав различных спецслужб: вначале МГБ, а затем и в КГБ. Но и сейчас работа СМЕРШевцев в годы войны вызывает восторг и восхищение.

СМЕРШ - аббревиатура от «Смерть шпионам», так назывались ряд контрразведывательных органов СССР во время Великой Отечественной войны. СМЕРШ был создан 19 апреля 1943 года и просуществовал всего 3 года, до 1946 года Однако даже этого, исторически ничтожного срока, хватило для того что бы часть либерально мыслящей публики записало СМЕРШ в репрессивно-карательные органы сталинского режима.

Совершенно секретно

Трудно сказать точно, возможно тем, что через него, через сито фильтрационных лагерей проходили вернувшиеся из плена красноармейцы или сыграл свою роль тот факт, что самый известный диссидент советской эпохи А. И. Солженицын был арестован именно СМЕРШом. Служба оперативного состава ГУКР СМЕРШ была крайне опасной - в среднем оперативник служил 3 месяца, после чего выбывал по смерти или ранению. Только во время боев за освобождение Белоруссии погибли 236 и пропали без вести 136 военных контрразведчиков.

Деятельность этой организации сейчас, в последние года два-три, вызвала повышенный интерес, даже кинематограф разразился парой сериалов на эту тему, справедливости ради, стоит сказать, что по качеству данная кинопродукция уступает экранизации «Момента истины» Богомолова. В общем, стоит рассмотреть работу СМЕРШа пристально и ничего нет более объективного, чем документы самого СМЕРШа, в свое время не предназначенные для широкого круга читателей.

Задачи, поставленные перед СМЕРШ были такие:

«а) борьба со шпионской, диверсионной, террористической и иной подрывной деятельностью иностранных разведок в частях и учреждениях Красной Армии;

б) борьба с антисоветскими элементами, проникшими в части и учреждения Красной Армии;

в) принятие необходимых агентурно-оперативных и иных [через командование] мер к созданию на фронтах условий, исключающих возможность безнаказанного прохода агентуры противника через линию фронта с тем, чтобы сделать линию фронта непроницаемой для шпионских и антисоветских элементов;

г) борьба с предательством и изменой Родине в частях и учреждениях Красной Армии [переход на сторону противника, укрывательство шпионов и вообще содействие работе последних];

д) борьба с дезертирством и членовредительством на фронтах;

е) проверка военнослужащих и других лиц, бывших в плену и окружении противника;

ж) выполнение специальных заданий народного комиссара обороны.

органы «Смерш» освобождаются от проведения всякой другой работы, не связанной непосредственно с задачами, перечисленными в настоящем разделе» (из Постановление ГКО об утверждении положения о ГУКР «Смерш» НКО СССР)

Почему необходимость создания такой контрразведывательной службы как СМЕРШ возникла именно в 1943 году?

Активность Абвера была высокой с самого начала Великой отечественной войны. В 1942 году спецслужбы Германии начали резко наращивать масштаб операций против СССР, в 1942 году в специальных школах и учебных пунктах абвера и СД одновременно проходило подготовку до 1500 человек. Обучение длилось от полутора (для так называемых обычных шпионов) до трех (для шпионов-радистов и диверсантов) месяцев. Вместе взятые, все разведывательные школы, пункты и курсы за год выпускали примерно около 10 тысяч шпионов и диверсантов. Ставилась задача разведывательного изучения перемен в инфраструктуре на гораздо большую глубину, заговорили о необходимости добывать данные обо всем, что касалось мобилизации и стратегического развертывания резервов Вооруженных Сил СССР, их морального состояния, уровня дисциплины и выучки. Требовали не только оценить состояние обороны и концентрацию технических средств на направлении главного удара, но и выяснить возможности советской экономики справляться с неотложными нуждами войск в условиях, когда продолжается массовое перемещение промышленных предприятий и научно-исследовательских институтов в восточные районы страны. Во взаимодействии с СД абверу предстояло развернуть активную диверсионную деятельность в промышленности и на транспорте с целью разрушения коммуникаций, транспортных узлов, вывода из строя шахт, электростанций, оборонных заводов, хранилищ горюче-смазочных материалов, продовольственных складов. Абвер перешел к более агрессивной и наступательной деятельности. Массовая вербовка агентуры, небывалые размеры ее заброски рассматривались в тот период доказательством способности руководителей гитлеровской разведки анализировать, познавать изменяющиеся условия и приспосабливаться к ним

В 1943 году активность Абвера достигла своего пика. Глава Абвера адмирал Канарис совершил поездку на Восточный фронт в июне 1943 года. На совещании в Риге, где присутствовали руководители абверштелле и полевых разведывательных органов, начальники разведывательно-диверсионных школ, Канарис положительно оценил деятельность отдела Абвер III - на него произвело впечатление сообщение начальника абверкоманды-104 майора Гезенрегена о массовых арестах и расстрелах русских, не принимающих «новый порядок». Канарис так и сказал: «Служба нашей контрразведки помогает фюреру укреплять новый порядок». Что касается первого и второго отделов абвера в группе армий «Норд», то их действия он оценил как неудовлетворительные. «Наш отдел агентурной разведки и диверсионная служба, - сказал он, - утратили наступательный дух, на чем я настаивал всегда. Мы не имеем агентуры в советских штабах, а она должна быть там. Я решительно требую массовой засылки агентуры. Мною создано вам столько школ, сколько нужно… «В 1943 году масштабы заброски агентуры в советский тыл выросли почти в полтора раза по сравнению с 1942 годом…

Надо сказать, что Абвер не сильно заботился о качестве агентуры, качество подготовки приносилось в жертву ради количества. Возможно в Абвере исповедовали философский закон о неминуемом переходе количества в качество. Но, в любом случае такие «стахановские методы» заброски шпионов и диверсантов в тыл Красной Армии неминуемо приводили к напряжению всех контрразведывательной служб РККА и НКВД, создавали благоприятные условия для работы наиболее ценных и опытных агентов. Интересно, что руководство Абвера порой страдало явно авантюристическими замыслами, ставя перед своей агентурой, прямо скажем, задачи космического масштаба. Так в августе 1943 в Казахскую ССР была заброшена группа, которая должна была опираясь на помощь местных националистических элементов, развернуть агитацию среди населения за отделение Казахстана от Советского Союза и за образование, ни больше ни меньше, самостоятельного государства под протекторатом Германии. Еще пример, 23 мая 1944 года была зафиксирована в районе поселка Утта Астраханской области посадка вражеского сверхмощного самолета, с которого был высажен отряд диверсантов в количестве 24 человек во главе с официальным сотрудником германской разведки капитаном Эбергардом фон Шеллером Эта группа была направлена немецким разведорганом «Валли I» для подготовки на территории Калмыкии базы для переброски 36 (!) эскадронов так называемого «Калмыцкого корпуса доктора Долля» для организации восстания среди калмыков. Дебютом СМЕРШ и проверкой на прочность стала Курская битва. СМЕРШ предпринимал титанические усилия по обеспечению секретности проведения этой стратегической операции. Одним из источников информации для немецкой разведки были перебежчики.

Из докладной записки УКР «Смерш» Брянского фронта зам. наркома обороны СССР B.C. Абакумову об итогах оперативно-чекистских мероприятий под кодовым названием «Измена Родине» 19 июня 1943 г.

Совершенно секретно

В мае с. г. наиболее пораженными изменой Родине были 415-я и 356-я сд 61-й армии и 5-я сд 63-й армии, из которых перешли к противнику 23 военнослужащих.

Одной из наиболее эффективных мер борьбы с изменниками Родине, в числе других, было проведение операций по инсценированию под видом групповых сдач в плен к противнику военнослужащих,

которые проводились по инициативе Управления] контрразведки «Смерш» фронта под руководством опытных оперативных работников отделов контрразведки армии. Операции происходили 2 и 3 июня с. г. на участках 415-й и 356-й с задачей: под видом сдачи в плен наших военнослужащих сблизиться с немцами, забросать их гранатами, чтобы противник в будущем каждый переход на его сторону группы или одиночек изменников

встречал огнем и уничтожал. Для проведения операций были отобраны и тщательно проверены три группы военнослужащих 415-й и 356-й сд. В каждую группу входили 4 человека.

В 415-й сд одна группа состояла из разведчиков дивизии, вторая - из штрафников. В 356-й сд создана одна группа из разведчиков дивизии.

Интересный материал. Не следует удивляться тому, что были перебежчики в июне 1943, такое случалось и в 1945 году. И немцы и наши разбрасывали всю войну миллионы листовок-пропусков в плен. Вот, что вспоминал Гельмут Клауссман, 111 ПД Вермахта: «Вообще перебежчики были с обоих сторон, и на протяжении всей войны. К нам перебегали русские солдаты и после Курска. И наши солдаты к русским перебегали. Помню, под Таганрогом два солдата стояли в карауле, и ушли к русским, а через несколько дней, мы услышали их обращение по радиоустановке с призывом сдаваться. Я думаю, что обычно перебежчиками были солдаты, которые просто хотели остаться в живых. Перебегали обычно перед большими боями, когда риск погибнуть в атаке пересиливал чувство страха перед противником. Мало кто перебегал по убеждениям и к нам, и от нас. Это была такая попытка выжить в этой огромной бойне. Надеялись, что после допросов и проверок тебя отправят куда-нибудь в тыл, подальше от фронта. А там уж жизнь как-нибудь образуется.»

Трудно сказать точно, возможно тем, что через него, через сито фильтрационных лагерей проходили вернувшиеся из плена красноармейцы или сыграл свою роль тот факт, что самый известный диссидент советской эпохи А. И. Солженицын был арестован именно СМЕРШом. Служба оперативного состава ГУКР СМЕРШ была крайне опасной - в среднем оперативник служил 3 месяца, после чего выбывал по смерти или ранению. Только во время боев за освобождение Белоруссии погибли 236 и пропали без вести 136 военных контрразведчиков.

Деятельность этой организации сейчас, в последние года два-три, вызвала повышенный интерес, даже кинематограф разразился парой сериалов на эту тему, справедливости ради, стоит сказать, что по качеству данная кинопродукция уступает экранизации «Момента истины» Богомолова. В общем, стоит рассмотреть работу СМЕРШа пристально и ничего нет более объективного, чем документы самого СМЕРШа, в свое время не предназначенные для широкого круга читателей.

Задачи, поставленные перед СМЕРШ были такие:

«а) борьба со шпионской, диверсионной, террористической и иной подрывной деятельностью иностранных разведок в частях и учреждениях Красной Армии;

б) борьба с антисоветскими элементами, проникшими в части и учреждения Красной Армии;

в) принятие необходимых агентурно-оперативных и иных [через командование] мер к созданию на фронтах условий, исключающих возможность безнаказанного прохода агентуры противника через линию фронта с тем, чтобы сделать линию фронта непроницаемой для шпионских и антисоветских элементов;

г) борьба с предательством и изменой Родине в частях и учреждениях Красной Армии [переход на сторону противника, укрывательство шпионов и вообще содействие работе последних];

д) борьба с дезертирством и членовредительством на фронтах;

е) проверка военнослужащих и других лиц, бывших в плену и окружении противника;

ж) выполнение специальных заданий народного комиссара обороны.

органы «Смерш» освобождаются от проведения всякой другой работы, не связанной непосредственно с задачами, перечисленными в настоящем разделе» (из Постановление ГКО об утверждении положения о ГУКР «Смерш» НКО СССР)

Почему необходимость создания такой контрразведывательной службы как СМЕРШ возникла именно в 1943 году?

Активность Абвера была высокой с самого начала Великой отечественной войны. В 1942 году спецслужбы Германии начали резко наращивать масштаб операций против СССР, в 1942 году в специальных школах и учебных пунктах абвера и СД одновременно проходило подготовку до 1500 человек. Обучение длилось от полутора (для так называемых обычных шпионов) до трех (для шпионов-радистов и диверсантов) месяцев. Вместе взятые, все разведывательные школы, пункты и курсы за год выпускали примерно около 10 тысяч шпионов и диверсантов. Ставилась задача разведывательного изучения перемен в инфраструктуре на гораздо большую глубину, заговорили о необходимости добывать данные обо всем, что касалось мобилизации и стратегического развертывания резервов Вооруженных Сил СССР, их морального состояния, уровня дисциплины и выучки. Требовали не только оценить состояние обороны и концентрацию технических средств на направлении главного удара, но и выяснить возможности советской экономики справляться с неотложными нуждами войск в условиях, когда продолжается массовое перемещение промышленных предприятий и научно-исследовательских институтов в восточные районы страны. Во взаимодействии с СД абверу предстояло развернуть активную диверсионную деятельность в промышленности и на транспорте с целью разрушения коммуникаций, транспортных узлов, вывода из строя шахт, электростанций, оборонных заводов, хранилищ горюче-смазочных материалов, продовольственных складов. Абвер перешел к более агрессивной и наступательной деятельности. Массовая вербовка агентуры, небывалые размеры ее заброски рассматривались в тот период доказательством способности руководителей гитлеровской разведки анализировать, познавать изменяющиеся условия и приспосабливаться к ним

В 1943 году активность Абвера достигла своего пика. Глава Абвера адмирал Канарис совершил поездку на Восточный фронт в июне 1943 года. На совещании в Риге, где присутствовали руководители абверштелле и полевых разведывательных органов, начальники разведывательно-диверсионных школ, Канарис положительно оценил деятельность отдела Абвер III - на него произвело впечатление сообщение начальника абверкоманды-104 майора Гезенрегена о массовых арестах и расстрелах русских, не принимающих «новый порядок». Канарис так и сказал: «Служба нашей контрразведки помогает фюреру укреплять новый порядок». Что касается первого и второго отделов абвера в группе армий «Норд», то их действия он оценил как неудовлетворительные. «Наш отдел агентурной разведки и диверсионная служба, - сказал он, - утратили наступательный дух, на чем я настаивал всегда. Мы не имеем агентуры в советских штабах, а она должна быть там. Я решительно требую массовой засылки агентуры. Мною создано вам столько школ, сколько нужно… «В 1943 году масштабы заброски агентуры в советский тыл выросли почти в полтора раза по сравнению с 1942 годом…

Надо сказать, что Абвер не сильно заботился о качестве агентуры, качество подготовки приносилось в жертву ради количества. Возможно в Абвере исповедовали философский закон о неминуемом переходе количества в качество. Но, в любом случае такие «стахановские методы» заброски шпионов и диверсантов в тыл Красной Армии неминуемо приводили к напряжению всех контрразведывательной служб РККА и НКВД, создавали благоприятные условия для работы наиболее ценных и опытных агентов. Интересно, что руководство Абвера порой страдало явно авантюристическими замыслами, ставя перед своей агентурой, прямо скажем, задачи космического масштаба. Так в августе 1943 в Казахскую ССР была заброшена группа, которая должна была опираясь на помощь местных националистических элементов, развернуть агитацию среди населения за отделение Казахстана от Советского Союза и за образование, ни больше ни меньше, самостоятельного государства под протекторатом Германии. Еще пример, 23 мая 1944 года была зафиксирована в районе поселка Утта Астраханской области посадка вражеского сверхмощного самолета, с которого был высажен отряд диверсантов в количестве 24 человек во главе с официальным сотрудником германской разведки капитаном Эбергардом фон Шеллером Эта группа была направлена немецким разведорганом «Валли I» для подготовки на территории Калмыкии базы для переброски 36 (!) эскадронов так называемого «Калмыцкого корпуса доктора Долля» для организации восстания среди калмыков. Дебютом СМЕРШ и проверкой на прочность стала Курская битва. СМЕРШ предпринимал титанические усилия по обеспечению секретности проведения этой стратегической операции. Одним из источников информации для немецкой разведки были перебежчики.

Из докладной записки УКР «Смерш» Брянского фронта зам. наркома обороны СССР B.C. Абакумову об итогах оперативно-чекистских мероприятий под кодовым названием «Измена Родине» 19 июня 1943 г.

Совершенно секретно

В мае с. г. наиболее пораженными изменой Родине были 415-я и 356-я сд 61-й армии и 5-я сд 63-й армии, из которых перешли к противнику 23 военнослужащих.

Одной из наиболее эффективных мер борьбы с изменниками Родине, в числе других, было проведение операций по инсценированию под видом групповых сдач в плен к противнику военнослужащих,

которые проводились по инициативе Управления] контрразведки «Смерш» фронта под руководством опытных оперативных работников отделов контрразведки армии. Операции происходили 2 и 3 июня с. г. на участках 415-й и 356-й с задачей: под видом сдачи в плен наших военнослужащих сблизиться с немцами, забросать их гранатами, чтобы противник в будущем каждый переход на его сторону группы или одиночек изменников

встречал огнем и уничтожал. Для проведения операций были отобраны и тщательно проверены три группы военнослужащих 415-й и 356-й сд. В каждую группу входили 4 человека.

В 415-й сд одна группа состояла из разведчиков дивизии, вторая - из штрафников. В 356-й сд создана одна группа из разведчиков дивизии.

Интересный материал. Не следует удивляться тому, что были перебежчики в июне 1943, такое случалось и в 1945 году. И немцы и наши разбрасывали всю войну миллионы листовок-пропусков в плен.

Вот, что вспоминал Гельмут Клауссман, 111 ПД Вермахта: «Вообще перебежчики были с обоих сторон, и на протяжении всей войны. К нам перебегали русские солдаты и после Курска. И наши солдаты к русским перебегали. Помню, под Таганрогом два солдата стояли в карауле, и ушли к русским, а через несколько дней, мы услышали их обращение по радиоустановке с призывом сдаваться. Я думаю, что обычно перебежчиками были солдаты, которые просто хотели остаться в живых. Перебегали обычно перед большими боями, когда риск погибнуть в атаке пересиливал чувство страха перед противником. Мало кто перебегал по убеждениям и к нам, и от нас. Это была такая попытка выжить в этой огромной бойне. Надеялись, что после допросов и проверок тебя отправят куда-нибудь в тыл, подальше от фронта. А там уж жизнь как-нибудь образуется.»

До начала Второй мировой войны в Варшаве была самая крупная еврейская община в Европе (375 000 человек, около 30% населения Варшавы). В конце 1939 года немецкие власти объявили, что все евреи, живущие на территории оккупированной Польши, принудительно переселяются в гетто для изолированного проживания.

Еврейское гетто в Варшаве было организовано в ноябре 1940 года. На площади 307 гектаров (2,4% общей площади города) были принудительно поселены 500 000 человек. Гетто обнесли 18-километровой кирпичной стеной, оплетённой колючей проволокой, высотой в три с половиной метра. Вход и выход из гетто был строго регламентирован.

Условия жизни в гетто были катастрофическими. Ужасающая скученность, эпидемии, недостаточное снабжение продуктами питания, отсутствие медицинской помощи, а также усиливающийся террор гитлеровцев приводили к высокой смертности.

Пламя пожаров освещает Варшаву

19 апреля 1943 года в гетто вторглись немецкие войска с целью депортации оставшихся евреев (со дня основания Варшавского гетто до октября 1942 года погибло более 400 000 его обитателей, 75 процентов из них – в концентрационных лагерях. К апрелю 1943-го в гетто насчитывалось от пятидесяти до шестидесяти тысяч жителей). Восстание стало ответом активистов Варшавского гетто на предстоящую смертельную угрозу.

Только 16 мая 1943 года руководивший ликвидацией Варшавского гетто группенфюрер СС Юрген Штрооп (Jürgen Stroop) смог доложить в Берлин о завершении «акции».

Едва ли не каждый, кто пишет на эту тему, обязательно подчеркнёт, что повстанцев было несколько сотен (в лучшем случае до тысячи), что это были люди, в большинстве своём не прошедшие элементарной военной подготовки, к тому же у них было совсем мало оружия и боеприпасов.

А ведь бои в гетто шли нешуточные. Немцы применяли бронетехнику, пулемёты, авиацию, артиллерию, огнемёты, газы. Были привлечены соединения с огромным опытом карательных операций. Как вспоминают свидетели, Варшаву затянуло дымом, пламя пожаров освещало ночью весь город, здания, как тогда говорили на «арийской стороне», сотрясались от взрывов.

Несколько недель на крыше одного из высоких, издали заметных зданий в гетто развевались огромных размеров бело-голубой флаг (который через пять лет стал флагом государства Израиль) и польский флаг.

У всякого непредубеждённого читателя просто не может не возникнуть вопрос: каким образом горстка плохо обученных военному делу, слабо вооружённых людей, пусть и проявивших великолепные человеческие и воинские качества, противостояла почти четыре недели вооружённым до зубов карателям, чья численность составляла, по разным данным, от 1300 до 2000 солдат и офицеров (формирования вермахта, ваффен-СС, полиции, а также коллаборационистов – украинцев, латышей и эстонцев)?

Две подпольные организации не сошлись взглядами

Еврейское население довоенной Польши составляло 3,3 миллиона человек, спектр его политических пристрастий был чрезвычайно разнообразным: не менее двадцати политических партий, группировок, движений защищали свои точки зрения, спорили, порой ожесточённо, нередко открыто враждовали друг с другом.

К сожалению, даже жизнь в гетто в обстановке тотального произвола, перед лицом беспримерной в еврейской истории угрозы поголовного истребления, не заставила оппонентов забыть прежние распри.

В гетто сформировались две подпольные организации, ставившие перед собой задачу вооружённого сопротивления немецким властям – Еврейская боевая организация (ŻOB – Żydowska Organizacja Bojowa) и Еврейский воинский союз (ŻZW – Żydowski Związek Wojskowy).

В Еврейскую боевую организацию вошли представители «левых» партий: коммунисты, троцкисты, анархисты, левые сионисты, социалисты, бундисты. ŻOB принципиально ориентировалась на Советский Союз и польское коммунистическое подполье. Возглавил ŻOB левый сионист Мордехай Анелевич (Mordechaj Anielewicz).

Основателями Еврейского воинского союза были евреи-офицеры польской армии Давид Апфельбаум (Dawid Apfelbaum), он возглавил Союз, Павел Френкель (Paweł Frenkel) и Лион Родаль (Lion Rodal).

В Союз вошли члены двух военизированных организаций, связанных с правыми сионистами – «Бейтар» и ЭЦЕЛ. Чрезвычайно важно здесь заметить, что «Бейтар» и ЭЦЕЛ до войны были нацелены на подготовку бойцов, которые должны были, высадившись в Палестине, управлявшейся в то время Великобританией по мандату Лиги Наций, создать еврейское государство.

Вопреки общепринятому мнению, единого командования повстанцами в процессе подготовки территории гетто к обороне, а затем и в ходе боевых действий не было. Территория гетто была разделена на два военных округа, каждая организация отвечала за свой округ, договорились лишь до соглашения о сотрудничестве.

Распространённое в литературе утверждение, что возглавлял Сопротивление в гетто Мордехай Анелевич, не соответствует действительности – он руководил боевыми группами только своей организации (в своём округе).

Армия Крайова помогает «своим евреям»

Попутно следует опровергнуть ставшее уже привычным, кочующее из одного текста в другой обвинение польского подполья в том, что оно отказало в решающей помощи повстанцам в гетто, обрекая их на смерть. Этому обычно находят простое объяснение – извечный антисемитизм поляков.

Здесь надо иметь в виду, что в польском подполье действовали два крупных вооружённых формирования – Армия Крайова (АК), подчинявшаяся польскому правительству в изгнании (в Лондоне), и Армия Людова (АЛ), просоветская организация польских коммунистов.

Нет необходимости преуменьшать ярко выраженные антисемитские тенденции во всех слоях польского общества не только до, но даже и во время войны, ими была ощутимо поражена и Армия Крайова.

Вместе с тем не подлежит ни малейшему сомнению, что Армия Крайова оказывала разнообразную помощь ŻZW, и объясняется это фактом, о котором мало кто знает, – ŻZW, возглавляемый поручиком Апфельбаумом, был подразделением Армии Крайовой.

В ходе подготовки восстания подпольные структуры Армии Крайовой (которая сама страдала от нехватки оружия) передали ŻZW значительное количество разнообразного оружия – около десяти пулемётов, десятки автоматов, винтовок, пистолетов, несколько тысяч гранат, в двух подпольных мастерских ŻZW в самом гетто изготавливались самодельные гранаты.

Более-менее точных цифр о количестве обеих подпольных организаций в гетто нет, но есть основания считать, что ŻZW располагал несравненно бóльшим количеством бойцов (называют цифру в 1500 человек), чем ŻOB, сформированная на партийной основе.

Но самое главное – подчеркнём это ещё раз – ядро ŻZW составляли, в отличие от необученных повстанцев ŻOB, достаточно хорошо подготовленные в военном отношении молодые люди во главе с офицерами польской армии и вооружённые приблизительно так же, как и другие части Армии Крайовой.

Вот теперь, пожалуй, становится понятным, почему защитники гетто смогли столь долго держать оборону против сильного противника.

Силы Армии Крайовой приняли участие непосредственно в боях внутри гетто. 27 апреля 1943 года отряд майора Хенрика Иваньского (Henryk Iwański), проникнув в гетто через прорытый заранее туннель, атаковал немцев с задачей, соединившись с бойцами ŻZW, а если удастся и ŻOB, вывести их «наружу».

Но к этому времени уже погибли все руководители восстания – Анелевич, Апфельбаум, Френкель и Родаль. Из гетто вышли лишь 34 бойца ŻZW, вынося большое количество раненых. Поляки прикрывали их отход, неся ощутимые потери (Иваньский был ранен, его сын Роман и брат Эдуард погибли).

Давиду Апфельбауму после поражения восстания было посмертно присвоено звание майора Войска Польского.

Спастись удалось немногим

Что же касается ŻOB, то ей Армия Крайова помогала и вправду слабо и неохотно, но не антисемитизм тому причиной: ŻOB считали, и надо сказать, не без основания, организацией ярко выраженной прокоммунистической, просталинской.

В такого рода позиции Армии Крайовой нет ничего удивительного. Когда год с небольшим спустя, в начале августа 1944 года, Армия Крайова подняла восстание в Варшаве, части советского 1-го Белорусского фронта уже вышли к Висле и овладели пригородом Варшавы – Прагой (на правом берегу Вислы).

Немцы громили повстанцев, но Красная армия на помощь им не пришла. Это оцепенение объясняется весьма просто – Сталин не хотел, чтобы к власти в Польше пришли силы, враждебные Советскому Союзу. Политика, как и Восток, дело тонкое.

Коммунистическая Армия Людова старалась помочь «своим евреям» из ŻOB, но по слабости и малочисленности помощь эта была мизерной (активно АЛ начала действовать лишь в конце 1943 года, получив поддержку из Советского Союза).

Таким образом, следует признать, что Армия Крайова, если речь идёт о восстании в Варшавском гетто, в ситуации апреля–мая 1943 года оказала своей части, попавшей в тяжёлое положение, ту поддержку, на которую была способна.

Учтём, что даже в октябре 1944 года немцы смогли подавить Варшавское восстание, поднятое Армией Крайовой. Совершенно очевидно, что если бы отряды Армии Крайовой вмешались в боевые действия в гетто в апреле–мае 1943 года, последствия этого выступления были бы гораздо более катастрофичными.

Точные потери еврейских повстанцев и немцев в ходе боёв в Варшавском гетто оценить ныне не представляется возможным. Считается, что погибло до восьмидесяти процентов еврейских бойцов (это, по всей вероятности, составило несколько тысяч), немецкие историки определяют число убитых карателей в 300−400.

Определить, скольким защитникам гетто удалось спастись, также проблематично. Известно, что некоторые из них примкнули к польским партизанам или образовали свои партизанские отряды, кто-то принял участие в восстании поляков в Варшаве, которое началось второго августа 1944 года. До конца войны дожили очень немногие.

Всего же из жителей гетто пережили войну лишь от одной до двух тысяч его обитателей.

Восстание в Варшавском гетто стало первым массовым выступлением городского населения против нацистского террора в оккупированной немцами Европе.

Уже сам факт упорных четырёхнедельных боев в гетто стал окрыляющим примером для всех борцов Сопротивления, подпольщиков, партизан далеко за пределами Польши.

Перед светлой памятью повстанцев Варшавского гетто, принадлежавших обеим боевым организациям, перед светлой памятью их руководителей – Давида Апфельбаума, Павла Френкеля, Лиона Родаля, Мордехая Анелевича у нас, ныне живущих, нет морального права выяснять, кто из них и в каком качестве больше сделал для борьбы с нацизмом. Они сражались, хорошо понимая, что обречены, но для них важно было сохранить честь и достоинство, умерев в бою.

, ответственный редактор «Красной звезды» в 1941-1943 гг.

Было в ту пору у газетчиков такое неписаное правило, вернее, непреложный закон: накануне праздников, скажем, годовщины Красной Армии, Октябрьской революции или 1 Мая, не говорить о задачах войск. Полагалось ждать речи или приказа Сталина, а после этого популяризировать, объяснять установки «вождя». На этот раз мы нарушили традицию и напечатали передовую статью « !», в которой выдали «секреты» Ставки. Были в статье такие строки:

«Наступила решающая пора, от которой зависит будущее человечества.

Мы выиграли зимнюю кампанию Отечественной войны... Мы должны помнить, что изгнание врага из пределов нашей Родины только началось... Враг еще не разбит, он еще силен, еще способен нанести удар. Весеннее затишье на фронтах не вводит нас в заблуждение. Это затишье перед бурей, перед большими сражениями, которые не заставят себя долго ждать.

Немцы, несомненно, попытаются использовать лето, чтобы поправить свои дела. Они не отказались от мысли предпринять наступление, чтобы выйти из тупика, куда завела их авантюристическая стратегия гитлеровского командования.

Разумеется, мощь немецкой военной машины в значительной мере подточена поражениями, нанесенными ей Красной Армией. Однако немцы, несомненно, будут предпринимать новые авантюры. Они продолжают стягивать на советско-германский фронт остатки своих резервов, накапливать военную технику.

Наша задача - встретить во всеоружии любые попытки врага, изготовиться к решающим сражениям с немецко-фашистскими поработителями. Мы должны не только сорвать авантюристические планы гитлеровцев, но нанести противнику такие мощные удары, которые решили бы исход войны...»

Все правильно, разве что насчет «остатков резервов» и «исхода войны» мы принимали желаемое за действительность. Рано было еще утверждать, что немцы стягивают остатки своих резервов. Забежали мы вперед, говоря об исходе войны. Какой бы мощный удар мы ни нанесли врагу, он еще не решит «исход войны». До ее исхода, как известно, было еще далеко - целых два года! Но важно, считали мы, во всеуслышание заявить о том, что Ставкой почему-то держалось в секрете, - о готовящемся немцами летнем наступлении.

В газете много статей и на военно-тактические темы.

Прежде всего обращает на себя внимание статья «Советская мотопехота» полковника А.Пошкуса. В начале войны наша мотопехота еще не была одним из главных родов войск, как, скажем, кавалерия в годы гражданской войны. Может быть, поэтому некоторые военачальники еще жили старыми представлениями, переоценивая в эту войну роль кавалерии. Жизнь показала, что кавалерийские корпуса и дивизии, воевавшие в Отечественную войну, действовали уверенно, доблестно, но не решали судьбу крупных операций. Любопытный факт завышенной оценки возможностей кавалерии: командующий Закавказским фронтом генерал армии И.В.Тюленев, старый конник, обратился к Сталину с предложением сформировать конную армию. Как рассказывал мне генерал Ф.Е.Боков, Верховный ухватился за эту идею, посчитал ее соблазнительной. Однако Генштаб решительно ее отверг, и Сталин вынужден был с этим согласиться.

Иное дело мотопехота. О ее силе и мощи, основываясь на опыте действий своего 3-го гвардейского механизированного корпуса, рассказывает Пошкус:

«Еще учась в академии, я хорошо представлял себе роль мотопехоты в современной войне. Но здесь, смотря на развернувшиеся во всей своей грозной красе моторизованные части, по-современному организованные и оснащенные, пожалуй, впервые я ощутил эту огромную силу на гусеницах в колесах. В могучем движении танков и мотопехоты я почти физически чувствовал пульс современной войны».

Мотопехота, подчеркивает автор, создает возможности для широкого и смелого маневра. Соединения корпуса не раз совершали в течение ночи марши в 120–150 километров и внезапно появлялись там, где противник меньше всего их ожидал. Автор приводит такой пример. После большого броска именно в темное время части корпуса ворвались в село, в котором размещался штаб вражеской дивизии. Наши бойцы увидели обычную для тыла картину: немецкие солдаты несли ведра воды из колодца, офицеры занимались во дворах утренней гимнастикой. Штаб дивизии был разгромлен и пленен.

Статья подчеркивает, что мощь мотопехоты используется полностью лишь при грамотном, хорошо отработанном взаимодействии с танками:

«Успех боя мотопехоты всегда решает в первую очередь полное и постоянное, не искусственное, а органическое взаимодействие ее с танками. В нашем соединении такое взаимодействие достигнуто. Достаточно сказать, что за все время боевых действий у нас не было случаев, когда бы мотопехота отстала от танков, не было тех губительных разрывов между боевыми машинами и людьми, которые приводят к неудаче. Неразрывная связь с танками - основа боевых действий мотопехоты. Танки обычно действуют более решительно, чувствуя за собой мотопехоту. Они ломают сопротивление противника на пути ее движения и действуют главным образом против вражеской пехоты. Мотострелковые подразделения подавляют противотанковую артиллерию, уничтожают автоматчиков. Пехота видит больше, чем танки...»

И далее зрелые рассуждения, покоящиеся также на опыте, в частности, Сталинградской битвы: «Когда думаешь о том, что дала танкам мотопехота, прежде всего приходишь к мысли: мотопехота увеличила живучесть танков. Жизнь танка, органически входящего в состав механизированных сил, стала более долговечной. Мотопехота превосходно знает цену танка. Танки - ее панцирь. Если она не будет оберегать их всеми имеющимися средствами, она лишится этого панциря. Как ни крепка броня танка, она все же может оказаться яичной скорлупой, если своевременно не будет прикрыта огневым щитом артиллерии. Когда танки попадают под огонь противотанковой артиллерии, подразделения мотопехоты должны вовремя поднять этот огневой щит и заслонить им танки. Значит, нужно, чтобы артиллерия никогда не отставала от танков на поле боя. Мы не раз практиковали прицепку 45-миллиметровых орудий к танкам, и этот опыт оправдал полностью себя. Взаимное прикрытие друг друга - вот закон мотопехоты и танков на поле боя и на марше».

Должен сказать, что это первая статья в газете, столь широко раскрывающая роль, значение и место мотопехоты в современном бою.

Большой интерес представляет и статья публицистического характера командира мотомехбригады полковника П.Бояринова «Зрелость командира». Автор ссылается на слова Суворова, который наставлял своего крестника Александра Карачая, учил его: «Непрестанное изощрение глазомера сделает тебя великим полководцем». На многих боевых примерах автор показывает, как важно иметь точный глазомер. Он подчеркивает, что современный бой является глубоким боем. Можно умело организовать прорыв переднего края. Но успех будет зависеть не только от этого. Он определяется прежде всего силой ударов по резервам, по глубине обороны врага. В современных условиях нужен такой глазомер, который позволяет давать верную оценку неприятельским силам по всей их глубине.

Любопытна также точка зрения комбрига на возникающие порой споры - чему учит академия и чему учит бой. Что важнее?

«Я сам учился в Академии имени Фрунзе и в Академии мотомеханизации. Однако когда пришлось столкнуться с условиями современной войны, то мне казалось, будто я растерял свои знания. Отчего это произошло? Война требовала большей подвижности, неутомимой деятельности, глазомера и быстроты. Когда благодаря опыту появились эти качества, то быстро вспомнилось все, чему нас учили... Практика научила заменять устаревшие положения новыми».

Должен отметить, что такие выступления вызывали интерес к газете командиров и военачальников, желание проводить дискуссии по актуальным вопросам военного дела.

День Велосипеда (англ. Bicycle Day) - 19 апреля 1943 - дата, когда доктор Альберт Хофманн преднамеренно, первым из людей, принял ЛСД.

С тех пор, 19 апреля считается днём велосипеда! Причём тут Хофман? ЛСД? И велосипед? Вернёмся немного к истории…

История Дня велосипеда (из Википедии)

Тремя днями ранее он случайно, ещё не зная о действии диэтиламида, впитал некоторое количество вещества подушечками пальцев.
В этот день он преднамеренно принял 250 микрограмм ЛСД. Через некоторое время начали проявляться симптомы, которые он уже ощущал ранее, - головокружение и беспокойство.
Скоро эффект стал настолько силён, что Альберт не мог более составлять связные предложения и, наблюдаемый своим ассистентом, уведомлённым об эксперименте, отправился на велосипеде домой. Во время поездки он ощутил эффекты ЛСД, тем самым сделав этот день датой первого в мире психоделического опыта с ЛСД.
Действие ЛСД проявилось в том, что субъективные ощущения Хофмана - очень медленная езда - не соответствовали объективным - очень большая скорость движения.
Знакомый бульвар по дороге к дому превратился для Хофманна в картину Сальвадора Дали. Ему казалось, что здания покрылись мелкой рябью.
22 апреля он написал о своём эксперименте и опыте, а позже поместил эту заметку в свою книгу «ЛСД - мой трудный ребёнок» (англ. LSD: My Problem Child).
После того как Хофманн добрался до дома, он попросил ассистента вызвать врача и попросить у соседа молока, которое он выбрал в качестве общего противоядия при отравлениях.
Прибывший врач не смог найти у пациента никаких отклонений, кроме расширенных зрачков.
Однако в течение нескольких часов Хофманн находился в состоянии бреда: ему казалось, что он стал одержим демонами, что его соседка - ведьма, что мебель в его доме угрожает ему.
После этого чувство тревоги отступило, ему на смену пришли разноцветные образы в форме кругов и спиралей, которые не пропадали даже при закрытых глазах.
Также Хофманн рассказывал, что звук проезжающего автомобиля воспринимался им в форме оптического образа.
В итоге Альберт заснул, а утром чувствовал себя несколько уставшим, и весь день, по его словам, сенсорная чувствительность была усилена.

Из дневника Хофмана (материал с сайта pda.velorama.ru)

19.04.1943, 16:20: Принято орально 0,5 куб см. 1/2 промильного раствора тартрата диэтиламида = 0,25 мг тартрата. Разбавлен приблизительно 10 куб см. воды. Без вкуса.

17:00: Отмечается головокружение, чувство тревоги, визуальные искажения, симптомы паралича, желание смеяться.

Добавление от 21.04: Отправился домой на велосипеде. 18:00 - прибл. 20:00 наиболее тяжёлый кризис. (См. специальный отчёт).

Здесь заметки в моем лабораторном журнале прерываются. Я мог писать последние слова лишь с большим усилием. Теперь мне стало ясно, что именно ЛСД был причиной удивительного происшествия в предыдущую пятницу, поскольку изменения в восприятии были теми же, что и раньше, только более сильными. Мне приходилось напрягаться, чтобы говорить связанно. Я попросил моего лабораторного ассистента, который был информирован об эксперименте, проводить меня домой. Мы отправились на велосипеде, так как автомобиля не было из-заограничений военного времени. По дороге домой, моё состояние начало принимать угрожающие формы. Все в моем поле зрения дрожало и искажалось, как будто в кривом зеркале. У меня также было чувство, что мы не можем сдвинуться с места. Однако мой ассистент сказал мне позже, что мы ехали очень быстро. Наконец, мы приехали домой целые и невредимые, и я едва смог обратиться с просьбой к своему спутнику, чтобы он позвал нашего семейного врача и попросил молока у соседей.

Несмотря на моё бредовое, невразумительное состояние, у меня возникали короткие периоды ясного и эффективного мышления - я выбрал молоко в качестве общего противоядия при отравлениях.

Головокружение и ощущение, что я теряю сознание, стали к этому времени настолько сильными, что я не мог больше стоять, и мне пришлось лечь на диван. Окружающий меня мир теперь ещё более ужасающе преобразился. Все в комнате вращалось, и знакомые вещи и предметы мебели приобрели гротескную угрожающую форму. Все они были в непрерывном движении, как бы одержимые внутренним беспокойством. Женщина возле двери, которую я с трудом узнал, принесла мне молока - на протяжении вечера я выпил два литра. Это больше не была фрау Р., а скорее злая, коварная ведьма в раскрашенной маске.

Ещё хуже, чем эти демонические трансформации внешнего мира, была перемена того, как я воспринимал себя самого, свою внутреннюю сущность. Любое усилие моей воли, любая попытка положить конец дезинтеграции внешнего мира и растворению моего «Я», казались тщетными. Кокой-то демон вселился в меня, завладел моим телом, разумом и душой. Я вскочил и закричал, пытаясь освободиться от него, но затем опустился и беспомощно лёг на диван. Вещество, с которым я хотел экспериментировать, покорило меня. Это был демон, который презрительно торжествовал над моей волей. Я был охвачен ужасающим страхом, сойти с ума. Я оказался в другом мире, в другом месте, в другом времени. Казалось, что моё тело осталось без чувств, безжизненное и чуждое. Умирал ли я? Было ли это переходом? Временами мне казалось, что я нахожусь вне тела, и тогда я ясно осознавал, как сторонний наблюдатель, всю полноту трагедии моего положения. Я даже не попрощался со своей семьёй (моя жена, с тремя нашими детьми отправилась в тот день навестить её родителей в Люцерне). Могли бы они понять, что я не экспериментировал безрассудно, безответственно, но с величайшей осторожностью, и что подобный результат ни коим образом не мог быть предвиден? Мой страх и отчаяние усилились, не только оттого, что молодая семья должна была потерять своего отца, но потому что я боялся оставить свою работу, свои химические исследования, которые столько для меня значили, неоконченными на половине плодотворного, многообещающего пути. Возникла и другая мысль, идея, полная горькой иронии: если я должен был преждевременно покинуть этот мир, то это произойдёт из-за диэтиламида лизергиновой кислоты, которому я же сам и дал рождение в этом мире.

К тому времени, когда приехал врач, пик моего безнадёжного состояния уже миновал. Мой лабораторный ассистент рассказал ему о моем эксперименте, поскольку я сам все ещё не мог составить связного предложения. Он покачал головой в недоумении, после моих попыток описать смертельную опасность, которая угрожала моему телу. Он не обнаружил никаких ненормальных симптомов, за исключением сильно расширенных зрачков. И пульс, и давление, и дыхание - все было нормальным. Он не видел причин выписывать какие-либо лекарства. Вместо этого он проводил меня к постели и остался присматривать за мной. Постепенно, я вернулся из таинственного, незнакомого мира в успокаивающую повседневную реальность. Страх ослаб и уступил место счастью и признательности, вернулось нормальные восприятие и мысли, и я стал уверен в том, что опасность сумасшествия окончательно прошла.

Теперь, понемногу, я начал наслаждаться беспрецедентными цветами и игрой форм, которые продолжали существовать перед моими закрытыми глазами. Калейдоскоп фантастических образов, нахлынул на меня; чередующиеся, пёстрые, они расходились и сходились кругами и спиралями, взрывались фонтанами цвета, перемешивались и превращались друг в друга в непрерывном потоке. Я отчётливо замечал, как каждое слуховое ощущение, такое как звук дверной ручки или проезжающего автомобиля, трансформировалось в зрительное. Каждый звук порождал быстро меняющийся образ уникальной формы и цвета.

Поздно вечером моя жена вернулась из Люцерны. Кто-то сообщил ей по телефону, что я слёг с таинственным заболеванием. Она сразу же вернулась домой, оставив детей у своих родителей. К этому времени, я отошёл достаточно, чтобы рассказать ей, что случилось.

Обессилевший, я заснул и проснулся на следующее утро обновлённый, с ясной головой, хотя и несколько уставший физически. Во мне струилось ощущение благополучия и новой жизни. Когда, позднее, я вышел прогуляться в сад, где после весеннего дождя сияло солнце, все вокруг блестело и искрилось освежающим светом. Мир как будто заново создали. Все мои органы чувств вибрировали в состоянии наивысшей чувствительности, которое сохранялось весь день.

Этот эксперимент показал, что ЛСД-25 ведёт себя как психоактивное вещество с необычайными свойствами и силой. В моей памяти не существовало другого известного вещества, которое вызывало бы столь глубокие психические эффекты в таких сверхмалых дозах, которое порождало бы столь драматические изменения в сознании человека, в нашем восприятии внутреннего и внешнего мира.

Ещё более значительным было то, что я мог помнить события, происходившее под воздействием ЛСД во всех подробностях. Это означало только то, что запоминающая функция сознания не прерывалась даже на пике ЛСД экспириенса, несмотря на полный распад обычного видения мира. На протяжении всего эксперимента я всегда осознавал своё участие в нем, но, несмотря на понимание своей ситуации, я не мог, при всех усилиях своей воли, стряхнуть с себя мир ЛСД. Все воспринималось как совершенно реальное, как тревожащая реальность, тревожащая потому, что картина другого мира, мира знакомой повседневной реальности по-прежнему полностью сохранялась в памяти, доступная для сравнения.

Другим неожиданным аспектом ЛСД была его возможность производить столь глубокое, мощное состояние опьянения без дальнейшего похмелья. Даже, наоборот, на следующий день после эксперимента с ЛСД я находился, как уже описывал, в прекрасном физическом и ментальном состоянии.

Я осознавал, что ЛСД, новое активное вещество с такими свойствами, должен найти применение в фармакологии, неврологии, и, особенно, в психиатрии, и что он должен привлечь внимание соответствующих специалистов. Но в то время я даже не подозревал, что новое вещество будет также использоваться вне медицины, как наркотик. Поскольку мой эксперимент над собой показал ЛСД в его ужасающем, дьявольском аспекте, я менее всего ожидал, что это вещество сможет когда-либо найти применение как некий наркотик, используемый ради удовольствия. Кроме того, мне не удалось распознать ярковыраженную связь между воздействием ЛСД и самопроизвольными визионерскими переживаниями, вплоть до последующих экспериментов, проводившихся с более низкими дозами и в другой обстановке.

На следующий день я написал профессору Штоллю вышеупомянутый отчёт о моем необычайном опыте с ЛСД-25и послал копию директору фармакологического отдела профессору Ротлину.

Как я и ожидал, первой реакцией было скептическое удивление. Тотчас же раздался звонок из управления; профессор Штолль спросил: «Вы уверены, что не ошиблись при взвешивании? Упомянутая доза действительно правильная?» Профессор Ротлин позвонил и задал тот же вопрос. Я был уверен насчёт этого, поскольку выполнил взвешивание и дозировку своими собственными руками. Однако, их сомнения были несколько оправданы, так как до этого момента не было известно вещества, которое оказывало бы даже малейший психический эффект в меньших миллиграмма дозах. Существование вещества с подобной силой действия казалось почти невероятным.

Сам профессор Ротлин и двое его коллег были первыми, кто повторил мой эксперимент всего лишь с одной третьей той дозы, которую использовал я. Но даже на этом уровне, эффекты по-прежнему были весьма впечатляющими и совершенно нереальными. Все сомнения об утверждениях в моем отчёте были исключены.

На закуску вело-видео:)